###Андрей Канчельскис : "С Лобановским у меня состоялся самый сложный за всю карьеру разговор" ###

Сегодняшний пас вразрез делает человек, который видел зрачки многих тренеров – главных и неглавных, наших и не наших. Но большинство из них были персонами культовыми. Меж рутинной работой на тренировках в самарских «Крыльях», экс-полузащитник сборной России, «Манчестер Юнайтед», «Фиорентины» Андрей Канчельскис помог нам проникнуть не только в кабинеты великих, но и в их таинственные души.

– Ну, вообще-то, подобные беседы бывают двух видов: либо воспитательные, когда тренер недоволен футболистом, либо чисто за жизнь, когда наставнику хочется узнать, как там семья у тебя поживает.

– Наверное, Бышовец такие вопросы не задавал. Анатолий Фёдорович, говорят, славится своими «тет-а-тетами».

– Не знаю, чего экстраординарного кто-то углядел в беседах Бышовца, зато во Флоренции, в «Фиорентине»… О, вот это беседы были! В горах заваливались всей командой в ресторан и, собственно, беседовали. В том числе тет-а-тет с тренером. Приятно было.

– О семье рассказывали?

– И о погоде. О жизни, в общем.

– Но то беседы для другой нашей рубрики. С Бышовцем, получается, неинтересно было?

– Не в этом дело. С ним мы об игре говорили, о работе. Рутина.

– В игру сильно олимпийский чемпион вникал?

– Конечно, как и подобает профессионалу его уровня.

– А Лобановского при этом не поминал?

– Нет, такого не было. Да и я с этичными людьми ведь работал. Зачем им кого-то поминать лихом?

– Говорят же, что между Лобановским и Бышовцем такие страсти кипели!

– Отличались они разительно, однако о конфликтах я ничего не знаю.

– А Лобановского наедине помните?

– Ещё бы! С Валерием Васильевичем у меня состоялся самый сложный за всю карьеру разговор один на… ну, почти на один. Со мной был ещё один человек, но мы вдвоём сидели и молчали. Боялись что-то произнести. Давил авторитет Лобановского жутко.

– А кем был этот другой человек?

– Директором донецкого «Шахтёра». Даже не помню, как его и звали, но он тоже молчал, едва ли глаза не потупив. Отчитывал нас Валерий Васильевич по полной программе. Тема-то была острой. Собрался я переезжать из Киева в Донецк, и Лобановского это здорово задело. Сидел и вдалбливал мне: «Ну куда ты собрался? Какой «Шахтёр», ты что?» Остановились на том, что я подумаю, а когда вышел из тренерского кабинета, меня просто покачивало от пережитого.

– Ругался Лобановский?

– Нет, он спокойно оказывал давление, тихо разносил. Лобановский не ругался даже во время игры, стоя возле бровки. Человек был очень организован. Но настолько его авторитет был в почёте, что не бояться его было сложно. Поэтому даже на той беседе я не столько размышлял, сколько торопил время, чтобы быстрее из кабинета великого тренера уйти.

– И ушли в конце концов не только из кабинета.

– Ушёл. Уехал в Донецк, потому что хотел игровой практики. Конечно, можно было ждать, однако по мне лучше бы играть, хоть и в команде не такого высокого уровня, как «Динамо» времён Михайличенко, Демьяненко, Бессонова…

– Последний свой разговор с наставником помните?

– Дней десять назад с Гаджи Муслимовичем (Гаджиевым – прим. А.С.) тему одну обсуждали.

– Это какую же?

– Ситуации в команде. Состоялся спокойный, внятный диалог тренера и старшего игрока в команде. Отрезок из последних встреч ведь неудачным у нас выдался, много очков потеряли, и Гаджиев интересовался у меня, как себя ребята чувствуют, какие нагрузки давать. Многие уважающие себя специалисты, понимающие толк в футболе, стараются находиться в контакте с ветеранами, через которых можно получить гораздо большую информацию о психологическом или физическом состоянии всего коллектива.

– Интересно, что, покинув Киев, вы всё равно смогли оказаться в «большой» Европе.

– «Шахтёр» тогдашний котировался не так, как сегодня, но уехать мне всё же и вправду удалось. Так что жалеть не о чем.

– И вскоре попали к сэру Алексу в «Манчестер Юнайтед». Бутсой в глаз не получали, как Бекхэм?

– Да нет, что вы! Фергюсон действительно очень вспыльчивый человек, но псих его быстро сходит. Мне вспоминаются тяжёлые матчи, когда он в перерыве так неистово крыл игроков, а через какой-то час уже играл с ними в карты в автобусе. Агрессию он в себе никогда не держал. Иначе вряд ли и сегодня смог бы продолжать тренерскую деятельность.

– В какие моменты сэр вызывал к себе Канчельскиса?

– Довольно часто вызывал. И почти всегда перед матчами.

– «Ты должен, Эндрю!» – звучало из его уст?

– Вот Фергюсон как раз любил интересоваться делами в стране, в нашем российском обществе. И перед тем или иным поединком задавал ненавязчивые вопросы. Да и общение подобное могло происходить где угодно, поэтому не нужно представлять полутёмную маленькую комнату и два каменных лица напротив друг друга.

– А к чему Фергюсону было состояние российского общества?

– Располагал он так к себе меня, да и любознательный он человек по сути. К тому же сэр Алекс периодически добавлял, чтобы я не молчал про проблемы любого свойства, будь то спортивные или бытовые. Обращайся, говорил.

– Английский быстро выучили?

– С этим проблема имелась, но у меня был великолепный переводчик – Джордж Скенлан, помогавший сборной СССР в 66-м на чемпионате мира в Англии.

– А не мешают лишние, пускай и очень хорошие, люди при разговоре тет-а-тет?

– Нисколько. Да и не секретничал я с тренерами, не говорил никогда ничего такого, что могло бы посеять интригу.

– А кто из тренеров в вашей практике располагал самым доверительным общением?

– Раньери. И Малезани.

– Родственные итальянские души?

– В принципе, и британские души были не менее душевны. В «Манчестере» и «Эвертоне» наставники были также великолепны во всех отношениях. Об одном из них я уже рассказал.

– Советские наставники – сложный случай?

– Да нет. В профессиональном смысле очень удачно влиял на футболистов Лобановский, только поработал я с ним немного. Получается, и выделить особенным образом кого-то сложно. Каждый какими-то методами находил контакт. Допустим, в том же «Шахтёре», на заре моей карьеры, великолепно работал с игроками Яремченко.

– А Романцев?

– С Олегом Ивановичем я тоже поработал немного. В сборную приехал и через неделю уехал. Какое тут общение! Да и сам по себе Романцев мне показался человеком малообщительным. Может, с другими ребятами он и больше беседовал, но только не со мной.

– Это плохо?

– Ему виднее, но, наверное, в том случае, если бы Романцев больше внимания уделял общению с командой, наши результаты были бы получше.

– Вы о 96-м годе и той самой сборной, которой чего-то, как обычно, не хватило на чемпионате Европы в Англии?

– Именно. Контакта между футболистами и тренером не хватало. Хотя, знаете, за два года до этого я случайно встретил Олега Ивановича… на пляже. В Испании. Я и он отдыхали семьями на одном курорте. И так приятно мы с Романцевым общались, что впечатлений о нём как о человеке замкнутом в себе у меня не возникало и в помине.

– Разным Романцев вам показался?

– Абсолютно разным, но так оно должно и быть. В быту ты один, а в работе – другой. Когда Романцев окунался в профессиональную деятельность, казалось, что он просто очень глубоко уходит в себя. Свои методы у него.

– А самую запоминающуюся беседу с наставником выделите?

– Так та, которая была самой сложной, и которую мы уже выделили. Научил меня тогда Лобановский.

– Чему же научил?

– Тому, что надо играть в лучших командах и не распыляться. Именно после той беседы я осознал это накрепко. И уходя всё-таки в «Шахтёр», знал, что возвращаться необходимо в скором времени. Не столь важно, куда возвращаться, лишь бы наверх.

– Лобановский чем-то зарядил вас, как психотерапевт?

– Он меня раззадорил. Раскритиковал мои намерения, а я принял совершенно иное решение, но из-за этих противоположностей я настолько был одержим идеей доказать, что я не хуже многих мастеров, что в «Шахтёре» я слишком надолго и не задержался.

– Валерию Васильевичу, получается, доказали?

– Доказал, прежде всего, самому себе. Дело здесь не в Лобановском, а в его окружении, многие представители которого в футболиста Канчельскиса просто-напросто не верили. Не верили, что я способен заиграть в настоящий футбол.

– Есть ощущение, что с каким-то наставником вы не договорили?

– Пока над этим не задумывался. Может, стану тренером, тогда вспомню и пожалею на подобную тему, но пока… С Фергюсоном можно и нужно было бы пообщаться побольше, однако из-за неважного знания языка не сложилось. Переводчик всё же всего не передаст, и постоянно его использовать не станешь…

Канчельскис Андрей Антанасович

Родился 23 января 1969 года в Кировограде. Воспитанник кировоградской школы «Звезда» и харьковского спортинтерната. Полузащитник. Рост 178 см, вес 72 кг.

Выступал: «Звезда» Кировоград (1986–1987), «Динамо» Киев (1988–1989), «Шахтер» Донецк (1990–1991), «Манчестер Юнайтед» Англия (1991–1995), «Эвертон» Англия (1995–1996), «Фиорентина» Италия (1996–1998), «Рейнджерс» Шотландия (1998–2000, 2001–2002), «Манчестер Сити» Англия (2000–2001), «Саутгемптон» Англия (2002–2003), «Аль-Хилаль» Саудовская Аравия (2003), «Сатурн» Раменское (2004–2005), с февраля 2006 года – в самарских «Крыльях Советов».

В премьер-лиге чемпионата России сыграл 51 матч (забил 4 мяча), в высшей лиге чемпионата СССР – 43 матча (4 мяча), в премьер-лиге чемпионата Англии – 185 матчей (48 мячей), в серии А чемпионата Италии – 26 матчей (2 мяча), в премьер-лиге чемпионата Шотландии – 75 матчей (13 мячей), в первом дивизионе чемпионата Саудовской Аравии – 3 матча.

За сборную СССР (России) сыграл 59 матчей (забил 7 мячей).

Достижения: мастер спорта (1989), мастер спорта международного класса (1990), обладатель Кубка СССР (1990), обладатель Суперкубка Европы (1991), чемпион Англии (1993, 1994), обладатель Кубка Англии (1994), обладатель Кубка английской лиги (1992), чемпион Шотландии (1999, 2000), обладатель Кубка Шотландии (1999, 2000), обладатель Кубка Саудовской Аравии (2003), чемпион Европы среди молодежных команд (1990), участник чемпионата Европы (1992, 1996).